Айман Экфорд: «Как коллективизм связан с эйблизмом и гомофобией»

В своем прошлом тексте я писала о том, что коллективизм лежит в основе всех систем угнетения. В это многие не верят, и не понимают, как работает эта система. Как стремление к общему благу может привести к угнетению? Как мысли о благе всех могут вредить кому-то?

Поэтому я хочу рассмотреть проблемность коллективизма на примере гомофобии и эйблизма (как аутичному ЛГБТ-активисту, мне проще всего анализировать эти системы угнетения). Надеюсь, вы сможете последовать моему примеру, и сами рассмотрите другие системы угнетения, чтобы понять, как коллективизм может способствовать угнетению других маргинализированных групп.

1) ПРИМЕР 1: ГОМОФОБИЯ.
Основные аргументы гомофобов сводятся к тому, что гомосексуальность разрушает общество.
— Если все будут геями, человечество вымрет.
— Если дать геям права, это негативно скажется на моральном облике страны.
— Если дать геям права, это разрушит наши традиционные ценности.
— Если дать геям права, это негативно скажется на наших детях. Они станут такими же!

При этом ни жизни геев, ни жизни детей не рассматриваются как нечто ценное.

Абстрактное «общественное благо» и «традиционная мораль» ставятся настолько выше жизни конкретных людей (в частности, геев), что ради него некоторые даже призывают геев убивать. А некоторые и убивают.

Керолин Нерби: «Двойная радуга: Синдром Аспергера и девочки»

Источник: Bitch Media

В моем последнем посте я критиковала главу из книги Тони Эттвуда (Tony Attwood) «Полное руководство по синдрому Аспергера» (The Complete Guide to Asperger’s Syndrome). Сейчас я рассмотрю «Синдром Аспергера и девочки» (Asperger’s and Girls), тонкий сборник статей, в котором Эттвуд и другие авторы разбираются с пересечением синдрома Аспергера и гендера.
Или, скорее, они пробуют высказать свою точку зрения на это пересечение.Итак, несколько (ладно, одна или две) статьи в этом сборнике представляют собой глубокие размышления о том, что значит быть девочкой или женщиной с синдромом Аспергера. Несомненно, пересечение между гендером и аутизмом заслуживает подробного рассмотрения. Обычно думают, что аутизм – это состояние, затрагивающее в основном мужчин, и диагноз расстройств аутистического спектра получают гораздо больше мужчин, чем женщин. Некоторые «эксперты» даже утверждают, что аутизм представляет собой существование «крайне мужского мозга». (Идея, которая сама по себе заслуживает отдельного поста.)

Айман Экфорд: «Аутизм и Обессивно-компульсивное расстройство: что такое ОКР и как при нем выживают»

Многие мои аутичные знакомые говорили о том, что в определенный период жизни они сталкивались с обессивно-компульсивным расстройством (ОКР), либо что оно есть у них до сих пор.
В некоторых англоязычных исследованиях я встречала статистику о том, что ОКР встречается практически у каждого третьего аутиста. Некоторые более ранние исследования показывают меньшую распространенность ОКР среди аутичных людей (по ним ОКР есть примерно у 10% аутичных людей, и, согласно этим исследованиям, у аутистов ОКР встречается примерно в 2 раза чаще, чем у не аутичных людей).
Но по исследованиям того времени аутичных людей и людей с ОКР в целом намного меньше, чем по последним данным.

Как бы там ни было, ОКР у аутичных людей — довольно распространенная проблема. Тем не менее, эти люди — аутисты с обсессивно-компульсивным расстройством — почему-то остаются невидимыми. Их как будто бы не существует. Очень часто аутисты признаются, что в определенный период своей жизни — чаще всего в школьном, подростковом возрасте — они сталкивались с неприятными, навязчивыми мыслями, которые возникали у них против их воли и которые они не могли контролировать. Многие признают, что у них были ритуалы — определенные действия, которые им было сложно не повторять и от которых им было сложно избавится.
Но я встречала очень мало аутистов, которые открыто говорили бы об этом своем опыте, очень мало статей, написанных на эту тему — и на русском, и на английском языке.
Это — одна из самых малоосвященных и малоизвестных проблем аутичных людей.

Зато на этот счет встречается очень много мифов и предрассудков.

Например, на многих сайтах ОКР обозначено как один из критериев диагностики аутизма.
«Один из симптомов аутизма — обсессивно — компульсивное расстройство. Аутичные дети исполняют своеобразные «ритуалы»: например, выставляют предметы в ряд, любят садится на один и тот же стул за обеденным столом, любят расставлять на полке книги и т.п.»
Так вот — это не ОКР. Подобные вещи иногда называют «ритуалами», ритуалами при аутизме, но с ОКР они никак не связаны. Так как же отличить ОКР от этих аутичных ритуалов?

Очень часто отличить один вид ритуалов от другого может только сам человек.

Аутичные ритуалы — это действия, которые помогают сделать этот шумный и непостоянный мир, в котором все время происходят какие-то изменения, более стабильным. Они позволяют аутисту чувствовать, что его собственная жизнь находится под его контролем, делают его жизнь более структурированной. Многим аутистам это ощущение стабильности, структурированность и контроль над своей жизнью очень важны.

Поэтому обычные аутичные ритуалы являются приятными, и часто — если они не мешают текущим делам — желательными для аутичных людей.

Энн Меммот: «Аутизм и христианство» Личный опыт

Источник: Autism and christianity

Меня зовут Энн. Никто не скажет что у меня «легкий аутизм», но это совсем  не мешает мне наслаждаться жизнью и быть христианкой.

Многие думают, что аутичные люди не могут понять Бога. Другие считают, что мы не можем посещать церковь. Для меня же очень важна моя христианская вера, а то, что я являюсь частью церкви, доставляет мне огромное удовольствие.

Как я верю? Я обычная прихожанка замечательного храма, который принадлежит церкви Англии, и еще я помогала создать Методистскую церковную группу для инвалидов. Я не очень хорошо понимаю всякие технические штуки, касающиеся веры, потому что я мысли картинками, а не словами. Если я не могу представить, как что-то выглядит, то я не могу этого понять. Я получаю больше информации и эмоций не через слова, а через изображения, текстуры, прикосновения.

фото автора

Я чувствую мир не так, как его чувствует большинство людей. Я могу видеть, слышать, чувствовать запахи и ощущать вкус более ярко чем другие, мне сложно отфильтровать свои ощущения. Это одновременно плохо и хорошо. Во время службы я могу увидеть больше таинственности и красоты в изображениях, музыке и текстуре разных окружающих меня вещей. Но если я буду находиться там слишком долго, у меня может начаться перегрузка, особенно если вокруг слишком много деталей, которые привлекают внимание. В конечном итоге я буду вымотанной и запутаюсь в том, что происходит. Мне сложно уследить за соблюдением этого баланса, но это того стоит.

Откуда я знаю о Боге и об Иисусе? Для меня огромное значение имеют Евангелия. Мне важно читать о том, что Иисус завещал нам делать и о том, что он нам запрещал, хотя я знаю, что люди практически постоянно ошибаются и нарушают эти правила. Иисус сказал, чтобы мы любили Бога и чтобы мы любили друг друга. Для меня это самая важная инструкция. Иисус говорил, что мы должны быть справедливыми, помогать ближним, поддерживать их, когда им нужна эта поддержка. Думаю, многие считают, что у аутистов проблемы с подобными вещами. Тем не менее многих аутистов очень сильно волнует социальная справедливость,  им хочется убедится в том, что у всех есть то что им надо. Я всегда этого хотела, даже в самых моих ранних воспоминаниях, когда я жертвовала свои карманные деньги на благотворительность, чем очень удивляла своих родителей.

Я верю что все мы созданы равными, и когда мы смотрим на другого человека, мы смотрим на Иисуса. Относитесь ко всем с тем уважением, которое испытываете к Иисусу. Я пытаюсь так мыслить, и я думаю что это очень важно. Иногда это трудно, особенно когда мы натыкаемся на людей, которые отрицательно относятся к аутизму и к тому, что аутисты могут принести в церковь. Но очень важно любить людей и молиться за них.

Считаю ли я, что аутизм не дает мне следовать верному религиозному пути? Нет, потому что я не думаю, что существует только один правильный путь. Бог создал всех нас, и всем нам он дал свои особенности, которые позволяют нам расти и учиться. Я люблю рассказывать людям о своем отношении к вере, и мне нравится больше узнавать об их религиозном опыте. Некоторые вещи я никогда не понимала так  быстро, как понимают их другие люди. Но многие вещи я  воспринимаю  так, как их не может воспринимать большинство людей. Если мы сможем больше узнать друг о друге, то это может помочь сделать мир прекраснее. Я работаю с группами, которые объясняют нашу веру детям в школах и Юниорских церквях. И мне очень нравится говорить с молодыми людьми на подобные темы.

Как я молюсь? Я просто говорю с Богом. Я воспринимаю Бога как друга. Я болтаю с Иисусом. Я никогда не была полностью уверена в том, кто такой Святой Дух, но это не очень сильно меня волнует. Я думаю, что, наверное, Святой Дух находится везде.

Что может привнести в церковь аутичный человек? То же самое, что и любого другого. Служение Богу. Молитву. Любовь. Дружбу. У нас много навыков, и они проявят себя если только люди позволят нам их использовать. Например, я знаю людей в аутистическом спектре, которые являются отличными викариями, или другими церковными лидерами. Мы можем выполнять в церкви любую работу, а наши способности к пониманию систем и к тому, чтобы обращать внимание на недостающие детали могут быть пригодиться в любой организации.

Бог добр. Даже в тяжелые времена Он помогал мне пройти через все препятствия и находить любовь, поддержку и заботу, в которых я нуждалась, и я никогда не хотела от Него отказаться.

Айман Экфорд: «Проблемы безопасности»

Родители аутичных детей часто говорят нам, что мы не знаем, каково это – боятся за будущее своих детей. На самом деле, многие из нас это знают. У многих аутичных активистов есть аутичные дети. У некоторых из нас есть аутичные братья и сестры. Я понимаю страх родителей аутичных детей, потому что мой трехлетний брат может быть аутичным.

Его еще не диагностировали, но когда я смотрю на него, то постоянно думаю о такой вероятности.

Он трясет руками, так же, как и я. Он трется лицом об махровую тряпку, как я трусь лицом о свою любимую подушку. Он постоянно повторят фразы из любимых мультиков и книг, так же, как и я. Он, как и я когда-то, постоянно задает одни и те же вопросы, и любит получать на них одинаковые ответы. Он поздно начал говорить, да и сейчас, когда ему три с половиной года, говорит не очень внятно. Он любит ходить по одним и тем же маршрутам.  Очень долго он не садился есть, пока не выставит в ряд определенные предметы в определенной последовательности.

Джим Синклер: «Самопрезентация перед Интерсекс* Сообществом Северной Америки»

(Примечание Аймана Экфорда: Джим Синклер — аутичный человек и один из основоположников парадигмы нейроразнообразия. Его речь «Не надо нас оплакивать» — считается началом движения за права аутистов на Западе. Он — один из основателей первой в мире организации, созданной аутичными людьми для аутичных людей — Autism Network International (ANI). Возможно, его опыт интерсексуального человека отразился на его деятельности как аутичного активиста и самоадвоката)

Источник: Jim Sinclair’s Web Site

Мне повезло больше, чем многим интерсексуальным людям, потому что моя интерсексуальность является следствием «неразвитой», а не «смешанной» анатомии. Просто с самого детства и до средне-подросткового возраста меня считали девочкой, так что в раннем возрасте меня не подвергали операциям и другим инвазивным процедурам.

Ожидалось, что я буду девочкой, которая себя девочкой и ощущает, но с самого раннего возраста я понимал, что что-то здесь «не так». Родители и врачи считали, что это просто очередная странная штука, которую я должен «перерасти», и из-за того, что у меня были серьезные проблемы с развитием навыков коммуникации и кое-какие другие проблемы, это не считалось чем-то приоритетным — пока мне не исполнилось двенадцать или тринадцать лет и я не просто «не перерос» это, но и:

а) в физическом плане не взрослел так, как этого ожидали
b) владел навыками коммуникации настолько, что уже мог точно заявить о том, что я НЕ девочка.

Луи Мулнар: «Пересечение аутизма и гомосексуальности»

Источник: Advocate Переводчик: Валерий Качуров

Большую часть жизни мне казалось, что все остальные люди могут выражать себя беззаботно и просто. С детства было ясно, что я не похож на большинство людей. Мне приходилось скрывать свое настоящее поведение, манеры и желания. Позже, когда я узнал, почему я отличаюсь от других, и что это отличие неприемлемо в обществе, у меня появилось желание скрываться и дальше.

Но я выбрал более сложный путь. Я решил жить открыто.

Это звучит знакомо, не так ли? Но я не ссылаюсь на то, что я гей. Да, я гей, но это история о втором похожем отличии — аутизме.

Когда мне было 40 лет, то мой друг детства, который по совпадению является психотерапевтом, предположил, что я могу быть аутичным человеком. Он указал на социальную неловкость, на сенсорную чувствительность к яркому свету, цветам, определенным тканям, запахам и звукам, и на склонность к логике, которая организует мою жизнь до мельчайших деталей.

Надин Зильбер: «Аутизм и иудаизм. Личный опыт»

Источник: The jewish week
Моя идентичность, как и идентичность каждого человека, многогранна. Я женщина. Я мать. Я дочь и жена, я принадлежу к демократической партии, я являюсь гражданкой США, я писательница и я бывший адвокат. И еще я аутичная иудейка. И я горжусь всем вышеперечисленным. Мне нравится что я та, кто я есть. Но, к сожалению было время, когда мне сложно было быть аутичной иудейкой. Несмотря на то, что в моей религии большое внимание уделятся эмпатии и открытости, не все обращают на это внимание. И хотя мои единоверцы рисковали жизнями, проявляя солидарность к другим, к тем, кто бесправен, иногда они отказываются помогать друг другу.

Аутизм означает, что я сталкиваюсь с множеством проблем, но у меня также есть множество сильных сторон. На фундаментальном уровне это обозначает что, как часто говорят, «мой мозг работает иначе». И, как нам иудеям известно, люди боятся различий и этот страх перед различиями может привести к множеству негативных последствий. Я бы очень хотела, чтобы и еврейский народ, и аутичных людей воспринимали бы и принимали бы как часть естественного разнообразия.

Лидия Х. Z. Браун: «Гендервагью: Пересечение аутичного и транс* опыта»

Источник: National LGBTQ Task Force

Я аутичный активист, который очень сильно интересуется квир политикой, и я вырос_ла, не вписываясь в гендерные рамки. Когда я рос_ла, все вокруг говорили обо мне как о девочке, потому что я родил_ась с женскими гениталиями, но мне всегда было неудобно от того, что меня называют «девочкой» и «женщиной». Я не чувствовал_а себя женщиной, но я знал_а, что я точно не мужчина. Сейчас я идентифицирую себя как небинарный человек или гендерквир. До колледжа я еще не определял_а себя подобным образом, хоть и задумывал_ась о том, что гендер может для меня значить, потому что, благодаря своему активизму, я сталкивал_ась со многими открытыми транс* аутичными людьми.

(Лидия X. Z. Браун выступает в Дерневре, в штате Колорадо в феврале 2015 года, на конференции PEAK Родительского Центра за Инклюзивное образование. Она говорит на тему: «Достижение правосудия в вопросах инвалидности: вне эйблизма и воображаемой нормы»)

В действительности, огромная часть аутичного сообщества идентифицирует себя как транс*, гендерквир, небинарные, или агендеры, и мы даже придумали множество шуток на эту тему, и создали свою терминологию, которой мы описываем это интерсекциональное пересечение. Недавно я стал_а определять себя как гендервагью, этот термин появился внутри сообщества аутистов для того, чтобы описать особенности нашего нейроотличного опыта, который влияет на нашу транс/гендерквир идентичность. Для многих из нас гендер, сам по себе, мало влияет на нашу жизнь, если не считать того, как на нашу жизнь влияют предположения других людей о нашем гендере.

Айман Экфорд: «Культурная принадлежность или специальный интерес?»

Когда я рассказываю о своей культурной принадлежности и о своей культурной идентичности, мои слова часто ставятся под сомнение.
— Ты не можешь быть американкой, если родилась в русской семье. Если ты интересуешься какой-то культурой, это не значит, что ты к ней принадлежишь.

Я полностью согласна со второй частью данного высказывания. Я никогда не говорила, что интерес к определенной культуре и культурная принадлежность одно и то же.
При этом я признаю, что человек может интересоваться своей культурой, и что его культура может даже стать его специальным интересом.
И я утверждаю, что человек может принадлежать не к той культуре, в которой он вырос. И эта принадлежность далеко не всегда формируется через интерес.

Чтобы вы это поняли, что я имею в виду, я объясню, что значит для меня интерес к Ближнему Востоку, и что для меня значит быть американкой.

Итак, политика Ближнего Востока, социальные проблемы, возникающие во многих Ближневосточных странах и исламистский терроризм (в частности история, пропаганда, особенности устройства и другие аспекты существования запрещенных в Российской Федерации организаций ИГИЛ, Аль-Каиды и Талибана) – это мои специальные интересы.